Трое и боги [= Трое и Дана] - Юрий Никитин

– Ну плюнули бы в глаза, – ответил Олег сумрачно. – Нупобили бы… Отдал бы украденное, повинился бы. Глядишь, и простили бы. Повиннуюголову меч не сечет… Гм, а секут, как говорит Мрак, другое место.

И, уже забыв о несчастном, что неправдой прошел мир, а назадне решился, потащился к самому краю, уже пригибая голову.

Он ногой раздвинул горку золота:

– Кто твои наследники, не знаю… Да и вряд ли они сюдадоберутся. Так что по закону я могу пользоваться тем, что осталось после тебя.Да только зачем мне мягкий металл?

На коленях он подобрался к самому краю. Хрустальный куполопускался полого, холодный и на ощупь гладкий. Внутри толщи бродили неясныетени, сплетались размытыми кольцами, расплывались серым туманом.

Под ногами уже не земля – плотный камень, а то и такой жехрусталь, только темнее. Олег стиснул пальцы в кулак. Кольцо тихонько звякнулои замигало, словно задуваемая ветром свеча. Олег поспешно вытянул руку. Блескразросся. Когда пальцы почти коснулись края, где смыкались небесная и земнаягоры, из кольца полыхнула слепяще-белая молния. Ослепленный, Олег отшатнулся.Никогда не видел такого чистого света. Свет первого дня Творения!

Таргитая бы сюда, мелькнула дикая мысль. Какую бы песнюсложил!

Сзади шумно завозился ворон. Он почти топтался на плечахОлега.

– Никогда бы не поверил…

– Чему?

– Что оно вот так… Сила сбереглась.

– Пока живем – надеемся.

– Да и ты откуда знал?

У Олега от слабости кружилась голова. Во рту стало горячо исолоно. Он поспешно выплюнул теплое, Покон запрещает глотать свою же кровь,прохрипел почти с ненавистью:

– Потому что люди и в старые времена – люди! Как могли сюдане добраться? Как могли волхвы не попробовать…

Ворон шумно поскреб лапой за ухом:

– Гм, впрочем, тогда мир был намного теснее…

– Ты чего летел за мной? – спросил Олег зло. – Мир погибнетчерез три дня. Тебе ж все одно!

Ворон переступил с лапы на лапу. В круглых глазах было такоевыражение, словно и сам удивлялся.

– По дури, чего ж еще?.. О вас троих уже говорят. Ты вродебы вовсе самый могучий колдун на свете. Не умелый, этого не говорят, а именномогучий.

Громко щелкнуло, будто в костре раскололся от жаранакаленный камень. На стыке небесной и земной тверди возникла трещина. В узкующелочку потянуло ледяным холодом. Олег поспешно вставил острый конец Посоха, ссилой нажал. Алатырь-камень стал горячим под пальцами. По древку побежализолотистые струйки.

Из щели дуло смертным холодом. В кромешной тьме проплывалистранные тени. Олег ощутил, как кровь превращается в мелкие льдинки. По тусторону белого света… Ничто, хаос! Там нет времени, нет дня или ночи… Тамничего нет!

Сцепив зубы, нажал сильнее. Когда край неба приподнялся доколен, рывком ухватился обеими руками. Под пальцами холодно и мертво, словнодержал стеклянную гору. Мышцы застонали, Олег услышал тихий треск, словнорвались мелкие жилы. Под ногами щелкнуло. Он со страхом увидел, как от подошв вразные стороны разбегаются мелкие трещины. Сзади что-то предостерегающе каркалчерный ворон.

Олег напрягся, ощущая, как в тело вливается немыслимаямагическая мощь. Посох покатился под ноги, погасший, даже Алатырь-каменьперестал светиться. Вся мощь земной магии сейчас стремилась на этот Край Света,вливалась в тело лесного человека. В этот миг на всем белом свете колдуны,маги, волхвы, волшебники, чародеи в бессилии опустили руки: их чары пересталидействовать. В разных странах мгновенно умирали, превращались в скелеты ирассыпались в пыль те чародеи, что поддерживали долгую жизнь за счет магии. Вразных странах лягушки превращались в людей, а звери, скрытые магией в личинахлюдей, внезапно становились зверями и падали под ударами мечей.

Это был первый день на всем белом свете, когда все магиощутили страшную силу незнаемого ранее чародея. Когда ощутили свое бессилие,когда затрепетали и поклонились силе, которую не могли ни понять, ни окинутьвзором…

Олег вскинул край небесного свода на спину. Пот заливалглаза, он задыхался, боялся вздохнуть глубже, страшная тяжесть ломала кости,сминала суставы. Под ногами трещины стали глубже, он с ужасом увидел, что ногимедленно погружаются в гранитную плиту, словно в мягкую глину.

В шаге край земли резко обрывался. Дальше блестело чернымхрусталем. Из-за Края, который уже не был краем земли, доносилось странноешевеление. Волосы Олега встали дыбом. Поневоле вслушивался, хотя отчетливослышал только шум крови в ушах да треск суставов и рвущихся жил. Похоже натяжкие вздохи чего-то немыслимо огромного… Но что может жить, даже находитьсяза Краем Света?

Он с трудом повернул голову, выдавил сквозь стиснутые зубы:

– А…рис…тей… взглянул… бы…

На месте черного ворона стоял, пошатываясь, высокий худойчеловек в черной одежде. Лицо его было белее мела, он трясся и закрывал лицоруками.

– Что ты… что ты… наделал!

– Что надо… то и наделал.

– Смертный… Ты хоть знаешь, что на твоих плечах… вместе снебом – весь вирий, все небесные боги, все чертоги богов… все-все?

– Что там… за… Краем? – спросил Олег в ответ.

Аристей, словно конь лягнул между глаз, отпрыгнул,попятился.

– Ни за что!.. Никто из смертных… Даже из бессмертных… Тывышел в ничто, где возникло Первояйцо!

В хаосе смутно чувствовалось движение. Но это не былосоздано Родом, там двигалось ужасающее, бесформенное, безобразное, не имеющееформы. Тьма и серые пятна сплетались, хаос словно бы смотрел в открывшуюся щельс нечеловеческой злобой.

– Эй, ворона, – позвал Олег сдавленно, – погляди… Мне нужна…Первоскорлупа… Хоть крохотный обломок…

Волосы Аристея стояли дыбом.

– Выглянуть за Край?

Он попятился еще, издали смотрел на Олега с суевернымужасом, его трясло, как осиновый лист на ветру.

– За Край?

– Хоть… ма…лость…

– Никто, даже боги!..

Олег, не отвечая, сжал зубы до хруста, напрягся и рывком повернулся,содрав на плечах кожу до мяса. Теперь он держал край небесного купола на одномплече. Пальцы саднило. Он вытянул свободную руку, сжал кулак.

Узкий луч слепяще-белого света прорезал тьму. Олег боролся стошнотой и слабостью. Несмотря на мощь магии всего белого света, он терял силыпугающе быстро. Леденящий холод неживого мира вымораживал, ломал тело. Слезы тозамерзали в глазах, то исчезали паром. Приливы жары и холода сменялись, ноудары холода становились жестче и длились дольше.